Чем жила Керчь во время аннексии

Два года назад, когда Керчь превратилась в ворота Крыма, впуская на полуостров солдат без знаков различия, основным состоянием, царившим в городе, была неопределенность. Горожане повторяли как мантру тезис «Лишь бы не было войны». Местные власти ломали голову, как угодить всем сторонам, чтобы при любом исходе дел сохранить свои кресла. Украинские военные могли лишь констатировать, как с каждым днем вражеских войск становится больше. И даже вражеские войска не могли знать о намерениях своего командования.

Не угадал с флагом

История мэра Керчи Олега Осадчего стала яркой иллюстрацией событий, начавшихся в городе весной 2014 года. Как и тысячи керчан, до прихода в город «русского мира» Осадчий не был ни украинским патриотом, ни горячим сторонником России. Накануне аннексии Осадчий старательно следовал сигналам центральной власти о противодействии «майдановскому» движению на контролируемой территории.

Журналистка из Керчи Елена Лысенко вспоминает, что схема была проста: мэр давал указания местным предпринимателям, те платили «титушкам», которые в нужный момент должны были воспрепятствовать любым революционным начинаниям на Керченском полуострове.

Одновременно с этим в ответственный момент Олег Осадчий выступил в поддержку украинского государства. На одной из акций возле административного здания в Керчи Осадчий в толпе пророссийски настроенных активистов активно защищал Украину и препятствовал снятию с флагштока украинского флага.

Впрочем, патриотизм тут был не при чем. Елена Лысенко уверена, что Осадчий просто до конца не осознавал происходящего.

— Он не понимал, что придет Россия. Он просто хотел остаться у власти, — говорит Лысенко.

Когда стало понятно, что полуостров будет аннексирован, риторика мэра кардинально изменилась. Осадчий, совсем недавно защищавший сине-желтый стяг, лично участвовал в торжественном поднятии российского флага у здания керченского горсовета, аргументируя это словами «раз так решил народ».

Однако удержать ключ от города Осадчему не удалось. Уже летом 2014 года градоначальник, руководивший Керчью 16 лет, заявил о намерениях оставить свой пост и баллотироваться в «Государственный совет Крыма». Но планы Осадчего не воплотились в жизнь: российский Апелляционный суд Крыма снял его с регистрации. Официальной причиной такого решения стало представление кандидатом в территориальную избирательную комиссию недостоверных или недействительных подписей, необходимых для регистрации. 

Более того, российские власти завели на Осадчего уголовное дело. ФСБ и «прокуратура» Крыма выявили нарушения при заключении дополнительного соглашения к договору аренды земельного участка в центре города. После нескольких месяцев в СИЗО Осадчего отпустили по домашний арест. В итоге Осадчий отделался штрафом в 200 тыс. рублей (после обжалования сумма снизилась до 150 тысяч).

— Сейчас Осадчий находится в Керчи, но идти на контакт с украинскими журналистами отказывается, — говорит Елена Лысенко.

Разведчики на своей же территории

Андрей приехал в Крым из материковой Украины в первые дни оккупации. Он возглавлял разведывательную группу, в задачи которой входили оценка обстановки в Керчи и фиксирование вторжения российской военной техники.

—У нас была группа из четырех человек, — вспоминает украинский разведчик. – Отправились мы на скорую руку. Нам даже не успели сделать паспорта с пропиской не военных частей.

Размещались они в квартирах, которые снимали посуточно. Жилье по возможности меняли, поскольку перед «крымской самообороной» стояла задача по вылову подозрительных лиц, которые имели крепкое телосложение, разговаривали с акцентом или вовсе на украинском.

Фиксировали технику, говорит Андрей, непосредственно возле керченской переправы. Разведчики снимали колоны с помощью мобильных телефонов: притворялись, что разговаривают по ним, при этом вели видеозапись.

Андрей отмечает, что активность захода военной техники на украинскую территорию резко возросла накануне «референдума».

— Где-то за неделю до «референдума» два раза в сутки, ночью и под утро, проходила техника. Колонны формировались в количестве от 40 до 70 единиц. Среди тех, которые я видел, были бронированные КАМАЗы, БМ-21 «Град» на базе КАМАЗа, военные госпитали. Под сам референдум – по 3-4 раза на день, уже совсем не стеснялись. Если раньше старались как-то объехать, то теперь проходили прямо через центр города, — вспоминает Андрей.

Экипировка российских военных была на высоком уровне.

— Форма одежды – «горка». Это горный костюм, модификацию не помню. Из вооружения у них был пистолет, за спиной — АКС-5.45, спереди висел или 9 мм винторез, или АС «Вал» — специфическое оружие их спецподразделений, — уточняет украинский военный.

Группе Андрея дали приказ возвращаться в часть, когда российские военные фактически держали под своим контролем уже весь полуостров. В поезде, на котором они двигались в сторону материковой Украины, проверку документов проводили уже россияне. Просмотрев паспорта ребят и взглянув на прописку их части, российские военнослужащие так ничего и не поняли и выпустили их из Крыма.

«Молчаливые человечки»

Российских военных, вторгшихся на полуостров, чаще всего называли «зелеными человечками» и «вежливыми людьми». К этим определениям можно было бы добавить еще одно: «молчаливые человечки». Красноречивое молчание – таким был главный итог общения с ними.

— Мы поехали снимать российскую военную технику на керченскую переправу. Тогда к нам подошел военный и сказал, что вести сьемку запрещено. Мы спросили: «Почему нельзя?» Ответа не последовало. Военный отошел, и уже через несколько минут нас пришли отгонять «казаки», которые также находились на переправе, — вспоминает Елена Лысенко.

— Они улыбались, были очень вежливыми, с их стороны не было никакой агрессии – они давали себя снимать на камеру, хоть и отказывались говорить, — отмечает другая керченская журналистка Виктория Ермолаева.

Характеризуя военных, Ермолаева вспоминает забавную историю, приключившуюся с ней по дороге на работу. На одной из центральных городских улиц Виктория заметила колонну российской техники. Журналистка достала мобильный и принялась их снимать. «Зеленые человечки» приняли ее за свою сторонницу и принялись махать руками и улыбаться.

Вспоминая дни, когда город оказался наводнен безликими людьми, украинский военный Андрей вспоминает, что порой стремление военных спрятать свои лица доходило до абсурда и даже приводило к злоупотреблениям.

— Некоторые военные отказывались снимать балаклавы даже в магазине, будучи один на один с продавцом. Как рассказала мне сотрудник одного из магазинов на керченской переправе, некоторые из приезжих заходили и брали продукты на «крестик» (в долг – ред). Она просила хотя бы показать лицо, чтобы знать, с кого спрашивать, но военные только ухмылялись и выходили с товаром, — рассказывает Андрей.

Грязная работа – казакам и «титушкам»

Казакам и «титушкам» во время оккупации отводилась особая роль – не дать развиться проукраинским настроениям на полуострове. Многие из них тогда еще не знали, что окажутся непосредственными участниками аннексии.  Методы у них были разные, начиная от психологического запугивания до физического разгона проукраинских акций. Фактически, их руками делалось то, что негоже было бы поручать российским военным.

В представлении Елены Лысенко, Керчь без казаков и с ними – это два разных города.

Журналистка вспоминает одну из акций у памятника Шевченко: местные СМИ совместно с активистами собрались рассказать, что происходит в Киеве на Майдане. Казаков в городе еще не было.

— Всё было нормально, все было спокойно: кто захотел — поддержал, кто-то подошел и сказал, что вы «дурачки», и на этом всё – не было никакой агрессии, — описывает Лысенко.

Во время операции по захвату Крыма ситуация кардинально изменилась. После массовых расстрелов в центре Киева в Керчи собралась еще одна акция в поддержку событий на Майдане. Тогда уже при участии и попустительстве местных властей удалось создать целое «движение» по подавлению проукраинских настроений.  По словам Лысенко, на то время в городе уже орудовали местные жители с криминальным прошлым, приезжие «организаторы» и байкеры из «Ночных волков. На одной из акций они жестко разогнали проукраинских активистов.

Говоря о казаках, Виктория Ермолаева, вспоминает другое: изданию, где работала журналистка, «казаки» угрожали, запрещали снимать их, а тем, кто всё же пытался контактировать с ними, грозились оружием.

«Казаки» и «титушки» исчезли из города так же внезапно, как и появились. Выполнив свою работу по разгону проукраинских акций, часть из них отправились вглубь полуострова, часть — на российскую сторону переправы.

А что рядовые керчане? Позиция большинства из них мало чем отличалась от поведения других крымчан. Керчане никогда не были активными в отстаивании своей позиции. Их всегда было сложно собрать на митинг, акцию протеста – сдвинуть с точки. Свою покорность и невмешательство в процессы, происходящие на улицах их городов, многие предпочитали объяснять жаждой стабильности и страхом войны. Тем более, что местные власти в это время были озабочены одним: в какую сторону следует повернуть флюгер, чтобы сохранить свое кресло. А украинские войска во время военного вторжения показывали себя лишь в качестве статистов.

Неудивительно, что позиция керчан оказалась простой: все равно, чей флаг будет развеваться над городом, лишь бы не стреляли.