Из колонии — в никуда?

После аннексии Крыма Россией, после начала войны в Донецкой и Луганской областях, миллионы людей столкнулись с необходимостью сменить место жительства, убегая от военных действий и преследований на оккупированных территориях. Часто потеряв все, им приходится заново начинать свою жизнь: искать жилье, работу и даже новых друзей. Среди переселенцев особенно уязвимая категория людей – бывшие заключенные. Именно им труднее адаптироваться к жизни, ведь дополнительно им необходимо избавиться от старых привычек, которые снова могут привести их к местам заключения. QirimInfo расскажет вам три истории со счастливым финалом о женщинах, которые получив свободу но потеряв дом, смогли найти в себе силы не только сохранить свободу, а и начать жизнь заново.

Большинство лиц, находящихся в местах лишения свободы, возвращаются туда снова. Наличие судимостей – это определенный груз, который часто мешает устроиться на нормальную работу, а отсутствие работы влечет за собой разочарование и возврата к прошлому. И так все идет по кругу: нарушение закона и снова тюрьма.

Реабилитационный центр «Свобода» работает уже 10 лет, принимает к себе всех, кому нужна помощь: тех, кому некуда идти. Два года назад столкнулись с проблемой переселенцев, который освободились из колонии в начале 2014 года и не смогли вернуться домой.

Особенно актуальным этот вопрос становится сейчас, когда идет процесс переговоров между украинским и российским омбудсменами о переводе крымских заключенных на неоккупированную территорию Украины.

– Вернуться к жизни на свободе и найти свое место в жизни – это проблема не только бывших заключенных-переселенцев, но и вообще бывших заключенных. И особенно здесь актуально задуматься сейчас, ведь одномоментно из колоний освободили огромное количество людей в результате так называемого «закона Савченко». Например, если обычно в Черниговской женской колонии находилось около двух тысяч заключенных, то сейчас их количество в десять раз меньше. По моему мнению, переселенцам даже немного легче из-за каких-то льгот, которые предоставляет государство, – рассказывает по дороге в реабилитационный центр «Свобода» его директор Екатерина Розора.

Жизнь сначала в 35: помочь другим

С нами в машине едет Виктория Капукова. Более чем два года назад она попала в центр после освобождения из колонии, а сейчас приезжает туда в качестве волонтера, помогает с оформлением документов, поддерживает таких женщин, одной из которых Виктория была сама.

– Я планирую получить образование, стать профессиональным работником социальной сферы. Даже в свои 35 лет я понимаю, что образование мне пригодится. Планирую поступать в следующем году. Не знаю, смогу ли, но буду стараться поступить, – делится Виктория своими планами.

Менее чем через час прибываем в реабилитационный центр. Он собой представляет очень скромный, хотя и двухэтажный, дом в селе Житомирской области. Женщины здесь не остаются надолго, обычно на несколько месяцев, но если после реабилитации им совсем некуда идти, то могут оставаться на более длительный период. В центре есть швейная машинка, за которой женщины учатся шить. Это поможет им получить работу после выхода из центра. Шитье – часто единственное дело, которое умеют выполнять «воспитанницы» центра: большинство из этих людей обучались ремеслу в колонии.

Сама Виктория из Алчевска. Росла она в неполной семье – ее воспитывал отец. Случилось так, что с 16 лет Виктория начала принимать наркотики, из-за чего потом неоднократно попадала в колонию. Два года назад ее жизнь изменилась благодаря реабилитации. Сейчас она работает завхозом на социальном производстве по пошиву сумок, которое организовал муж Екатерины Игорь Розора специально для женщин, вышедших из мест лишения свободы и которым поэтому трудно официально трудоустроиться.

У Виктории ситуация еще более сложная: свой дом в Алчевске она потеряла. Там жила с отцом, но пока находилась в колонии, отец оттуда выписал ее. Когда же Виктория уволилась, то не могла прописаться заново, потому что на Востоке уже начались военные действия и ехать в Алчевск было опасно.

Из-за потери прописки в Луганской области Виктории не удалось даже попасть впоследствии на похороны собственного отца. В 2014 году у него диагностировали рак, а из-за военных действий на территории Луганщины со стороны боевиков местным было трудно с пищевыми продуктами, не говоря о лекарствах. Виктории удивительным образом удавалось как-то передавать деньги и медикаменты через волонтеров, которые помогали местным.

– Поехать туда я не смогла: у меня же не было местной прописки, поэтому меня бы не пустили. Ну и в дополнение было страшно, потому что я реально понимала, что там происходит. Это была зима 2014-2015 года, – с ужасом вспоминает Виктория.

Возможно, когда-нибудь Виктория и вернется в Алчевск – у нее там осталась тетя, но пока такой возможности не видит.

– Алчевск будто и не сильно бомбили, но отпечаток от сегодняшних событий на нем все равно останется в любом случае. Понятно, что у людей там наступает разочарование: сейчас уже разводят руками со своим «выбором», со своим «ЛНР» -ом, – добавляет Виктория.

История матери: «Если бы была рядом, ему было бы гораздо легче»

Вместе с Викторией Капуковой работает на социальном предприятии швеей так же после реабилитации крымчанка Елена Митиненко.

Она рано вышла замуж, а так как муж материально обеспечивал, то получать образование у Елены не было ни желания, ни необходимости. Осваивать профессию пришлось в колонии.

Когда Елене исполнилось 24 года погиб ее муж. Эта трагедия и стала причиной, почему Елена начала употреблять наркотики. Наркозависимость длилась 20 лет и стала причиной не одного заключения. Каждый раз после выхода из колонии Елена пыталась вернуться к нормальной жизни, но тщетно.

– Когда-то, после 5-ти лет колонии, я уже думала, что никогда не вернусь к прошлому своему. Вернулась домой, сначала работала у сестры в летнем кафе в Керчи. Но на зиму оно закрывалось, а на другую работу не могла устроиться: когда у тебя не одна судимость, то не каждый хочет взять. Но это и понятно: люди не доверяют, – рассказывает Елена.

Частыми стали ссоры с мамой и снова возвращение к наркотикам, дальше – путь в колонию. На тот раз срок заключения был назначен в 7 лет. Слезы матери на свидании заставили Елену осознать необходимость измениться. В колонию приезжали волонтеры центра «Свобода», обещали помочь наладить жизнь после колонии. Именно к ним и уехала Елена в марта 2014 после окончания срока заключения.

В Керчи у Елены осталась старенькая мама. Необходимость ухаживать за ней – единственное, что заставит Елену вернуться назад. Она очень благодарна матери, что та не отвернулась от нее, всегда поддерживала и верила в лучшую судьбу для дочери. Сейчас Елена ездит в Крым проведать ее раз в полгода.

Кроме матери в Крыму у Елены есть сын. К сожалению, ему тоже нужна реабилитация, он находился в колонии. Он планировал ехать на материк на реабилитацию, однако не смог этого сделать из-за проблем с документами. Когда он находился в местах лишения свободы, ему выдали российский паспорт, а так как ему тогда как раз исполнялось 25 лет и нужно было менять фото в паспорте, то сделать этого возможности уже не было. Поэтому при недействительном украинском паспорте он не может выехать из Крыма.

– Реабилитационные центры есть и в Крыму, но я по себе знаю, как важно в процессе реабилитации поменять среду обитания, чтобы ничего тебе не напоминало о прошлом. Это уже сейчас я приезжаю домой и меня ничего уже не трогает, не задевает, но к этому ощущению нужно долго идти. За сына я молюсь здесь, верю, что удастся ему помочь. Он сам говорит, что если бы я была рядом, было бы намного легче, – с грустью говорит Елена.

Квартирный вопрос

– Я прошла реабилитацию, и тут оказалось, что идти мне некуда, потому что в Горловке уже начались обстрелы. Кроме того, в Киеве отказывались сдавать в аренду квартиру с пропиской из Луганской и Донецкой областей. Искать квартиру пришлось месяц, часто нам отказывали просто в последний момент, когда вещи были собраны и мы привозили деньги для предоплаты. В итоге нашли женщину, которой было все равно, – начинает свою историю бывшая жительница Горловки Ярослава Абламонова.

С подросткового возраста Ярослава находилась в местах лишения свободы, там же и получил образование швеи. Позади – многолетний опыт употребления наркотиков. Несмотря на все, Ярослава сейчас счастливая жена и мать. Сейчас она живет в съемной однокомнатной квартире в Киеве с мужем и месячным ребенком. У мужа есть прописка, но в той квартире живет его мама и сестра, а для большего количества людей там просто места нет. Ярославину же квартиру в Горловке разбомбили во время военных действий.

Пришлось оформлять справку переселенца, впоследствии оказалось, что срок ее действия закончился. Ярославе пришлось уже на последних месяцах беременности ехать в совбез и делать новую справку, чтобы была возможность записать ребенка. Тем не менее, выплаты уже почти год как перестали поступать.

– Человек, который освобождается из колонии, где она находилась в течение долгого времени, ни к чему не приспособлен. Особенно это касается оформления каких-либо документов. Ты привыкаешь в течении нескольких лет ходить из барака на работу и вечером обратно. И когда ты освобождаешься, ты никого не знаешь, не знаешь, к кому обратиться, – делится Ярослава.

В роддоме Ярослава рожала в качестве переселенки, однако это все равно не дает привилегий: никаких скидок не предусмотрено, несмотря на то, что многие переселенцы сталкиваются с безработицей и квартирным вопросом. Невозможность доплатить врачу отображается часто на отношении к пациенту.

Ярослава вынуждена была после операции (кесарево сечение), после наркоза, самостоятельно искать еще сумку с детскими вещами, которую приготовили они с мужем, потому что нужно было ребенка переодеть: всю ночь младенца продержали в одной пеленке. Кесарево сечение было не запланировано, и после родов начали требовать деньги еще за операцию. Чтобы собрать необходимые 2 тыс. (а помогла Ярославе церковь, которую она посещает), нужно было время, и все это время приходилось терпеть наплевательское отношение.

Рождение ребенка для Ярославы с мужем создало еще дополнительные хлопоты: за три недели до родов хозяйка квартиры потребовала, чтобы они выехали из квартиры. А с маленьким ребенком квартиру снять было очень трудно, особенно за умеренную сумму.

– Это понятно, что человек хочет сдать квартиру как можно дороже, ведь сейчас с финансами всем трудно. На это обижаться не нужно. Но и тебе возвращаться некуда, – добавляет Ярослава.