«Пустое дело». Как в Крыму судят зампреда Меджлиса

Симферопольский районный суд начал рассмотрение по существу угловного дела зампредседателя Меджлиса Ильми Умерова. Он обвиняется в нарушении части 2 статьи 280.1 УК РФ [Публичные призывы к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности РФ]. Поводом для возбуждения уголовного дела стало интервью Умерова, которое он дал крымскотатарскому телеканалу АТR год назад в марте.

Согласно обвинительному заключению, речь идет о следующих высказываниях зампреда Меджлиса: «Надо вынудить Россию выйти из Крыма, Донбасса и Луганска <…> Чтобы помочь Меджлису крымскотатарского народа все вместе <…> усилили бы эти санкции и вынудили уйти Россию из Крыма».

По версии следствия, его высказывания в прямом эфире телеканала носили «умышленный и преступный характер» и были направлены «на нарушение территориальной целостности РФ». Напротив, Умеров заявляет, что никогда не призывал к вышеупомянутым действиям, и всего лишь хочет «восстановления территориальной целостности и России, и Украины в границах до 2014 года».

Планировалось, что дело будет слушаться в Бахчисарае, где Умеров прожил долгие годы по возвращению в Крым и построил карьеру – сначала в Меджлисе, потом в местных органах власти. Однако, в последний момент подсудность сменили. Суд мотивировал свое решение тем, что процесс может быть ангажированным, поскольку Умеров долгое время занимал должность главы Бахчисарайского района.

Зампред Меджлиса смеется над этим: «Местные судьи таким образом продемонстрировали, что не доверяют самим себе». Иронии добавляет и то, что здание Симферопольского районного суда находится фактически напротив Верховного Совета Крыма, где Умеров также работал долгие годы.

К слову, сразу после оккупации нынешний глава Крыма Сергей Аксенов несколько раз предлагал Умерову работу в госорганах.

«У него [Аксенова] было единственное условие: чтобы я прекратил говорить: «аннексия и оккупация». Но для меня выбор был очевидным,  – вспоминает Умеров, – и когда стало понятно, что все идет к местным выборам и переформатированию власти, я в августе [2014 года] сам себе поставил штампик с трезубцем и сложил полномочия».

За полчаса до начала судебного заседания у здания суда уже привычно дежурят три «газели» с ОМОНом. Одна прямо возле входа в суд, еще две – недалеко в сквере. Поддержать Умерова пришло около ста человек: активисты национального движения, члены Меджлиса и просто неравнодушные крымские татары. Уже второй раз на заседание приходит журналист Николай Семена, обвиняемый по той же статье, что и Умеров. Последний, в свою очередь, посещает судебные заседания журналиста.

Желающих попасть на само заседание тоже много. Из-за этого в тесном холле суда образовалась толкучка. Собравшиеся активно спорят с судебными приставами. Последние по несколько раз повторяют, что свободных мест в зале уже нету.

– У вас здесь что, война началась? – недоуменно спрашивает приставов проходящий мимо следователь.

Послушать судебное заседание также пришли российские журналисты. Пока их инструктирует пристав, в разговор вмешивается дочь Умерова Айше.

– Мы не доверяем российским СМИ и не хотим, чтобы вы освещали этот процесс, – объясняет она журналистам.

С опозданием в 15 минут заседание все же началось. Умеров неспешно раскладывает на столе три толстые синие папки – это тома его уголовного дела. По обе стороны от обвиняемого сидят адвокат Эмиль Курбединов и российский правозащитник Александр Подрабинек, который прилетел в Крым днем ранее, впервые после оккупации.

Умерова и Подрабинека связывают долгие годы дружбы. Все началось летом 1987 года, когда крымские татары приехали в Москву на массовые акции протестов с требованием вернуться в Крым после депортации. Подрабинек был одним из диссидентов, которые поддерживали тогда крымских татар.

«Я был членом инициативной группы, между прочим, единственный не крымский татарин, – улыбаясь вспоминает он, – как-то я пришел на очередной митинг в Измайловском парке. Милиционер указал на меня, мол, нужно задерживать. Но меня окружили участники митинга, создали «коридор», и я оттуда сбежал. С тех пор и дружим».

Тридцать лет спустя Подрабинек решил участвовать в деле Умерова в качестве еще одного защитника. «Я как непрофессиональный защитник, в отличие от адвокатов, могу говорить то, чего не могут они в связи с адвокатской этикой», – объясняет свою роль в процессе Подрабинек, однако отмечает, что никакой стратегии защиты пока что у него нет.

Ходатайство о включении его в качестве общественного защитника Умерова суд удовлетворил. Адвокат Эмиль Курбединов также заявил ходатайство о переносе судебного заседания – кроме Подрабинека в ближайшее время в Крым должен прилететь адвокат Марк Фейгин. Он также представляет интересы зампреда Меджлиса.

«Я скажу откровенно – это мой основной адвокат, на которого я возлагаю большие надежды, и хочу, чтобы он участвовал в рассмотрении дела с самого начала», – заявил в суде Умеров.

Судья решил, что право на защиту Умерова не нарушено, и продолжил судебное заседание. После того, как прокурор зачитал обвинительное заключение, суд приступил к опросу свидетелей.

Всего их было шестеро. Двое следователей ФСБ, которые обнаружили ту самую запись прямого эфира с участием зампреда Меджлиса. Двое понятых, участвовавших в оперативно-розыскных мероприятиях. А также зять и близкий друг Умерова.

Допрос начали с понятых: в зал суда зашла молодая девушка Юля. Участие в заседании суда ее явно смущало.

«В марте месяце 2016 года я прогуливалась со своей подругой по улице Пушкина. К нам подошел молодой человек, представился сотрудником ФСБ и предложил поучаствовать в качестве свидетеля по одному делу. Мы согласились», – начала свой рассказ свидетель.

В отделе ФСБ девушкам показали телепередачу с участием Ильми Умерова. После сотрудники ФСБ при них же записали эту телепередачу на CD диск и впоследствии приобщили к материалам уголовного дела.

В суде Юля заявила, что частично знает крымскотатарский язык, но так и не поняла, о чем именно шла речь в самом видео.

 – Вам показалось это видео противозаконным? Вас что-то шокировало в нем? – спросил у девушки Подрабинек.

 – Я даже на нем не зацикливалась, – оправдывалась свидетель.

 – Вы понимали, что на нем происходит? – снова спросил защитник.

 – Я не понимала, что на нем [видео] происходит и не вслушивалась в слова. Я даже почти что его не смотрела, – призналась Юля.

 – Вы и сейчас не понимаете, что это за видео? – спросил у девушки Умеров.

 – Нет, – еле слышно ответила свидетель.

 – И еще один вопрос: я вас не знаю, вы сами подтвердили это в суде. А вы знаете, кто такой Умеров? – продолжил зампред Меджлиса.

 – Нет, – снова ответила девушка.

Подруга Юли Ольга также призналась, что содержание видео, которое она смотрела в отделе ФСБ, ей непонятно. Кто такой Ильми Умеров, девушка тоже не знает.

Среди свидетелей со стороны обвинения также оказались зять Умерова Сервер Меметов, а также его давний друг Леммар Юнусов. Ранее они давали показания по поводу выезда Умерова на материковую часть Украины в марте прошлого года. Сам Умеров недоумевает, для чего эти показания нужны следствию, поскольку он не отрицает, что действительно посещал тогда Киев и, более того, ходил на телеэфир.

В суде Меметов и Юнусов лишь подтвердили свои показания о том, что знали о поездке зампреда Меджлиса в Киев в марте прошлого года. Впрочем, Юнусов не смог внятно ответить, от кого именно он узнал о поездке друга в Киев и смотрели ли в тот день прямой эфир телепередачи.

 – Мы знаем друг друга фактически всю жизнь. О поездке он мог услышать от меня. Более того, я этого не скрываю, – заявил в связи с этим Умеров.

 – У меня такой вопрос, – продолжил зампред Меджлиса, – позже, когда вы посмотрели эту передачу, возникло ли у вас желание поучаствовать в нарушении территориальной целостности Российской Федерации?

 – Нет, такого чувства у меня не было, – ответил Юнусов.

Последними допросили двоих сотрудников ФСБ – оперативника Владимира Шевченко и технического специалиста Дениса Алудина.

По словам Шевченко, он самостоятельно обнаружил видео с выступлением Умерова в YouTube «посредством мониторинга сети Интернет». Однако, Шевченко не знает крымскотатарского. В связи с этим остается непонятным, как ему удалось обнаружить в словах Умерова «сепаратистские» призывы еще на этапе так называемого мониторинга.

– Откуда у вас появилось ощущение, что Ильми Умеров говорит [на видео] что-то противозаконное? – спросил у оперативника адвокат Курбединов.

– Ну, я же оперативный сотрудник, ощущениям как бы … Ну для этого и отправил на перевод, – невнятно ответил Шевченко.

– Вы все выступления Ильми Умерова отправляете на перевод? – парировал адвокат.

– Нет, не все. Но у нас есть сотрудники, которые владеют крымскотатарским. Они посмотрели [видео] и сказали: «Возможно, признаки [призывов к нарушению территориальной целостности] и есть», – ответил оперативник.

– Подозрение [о призывах к нарушению территориальной целостности] у вас появилось, когда вы ознакомились с переводом? – спросил оперативника Умеров.

– Конечено, – ответил тот.

– Я прошу это хорошо запомнить. В будущем нам это еще пригодится, – обращаясь как бы ко всем участникам процесса подытожил Умеров.

Зампред Меджлиса считает, что дальнейшая экспертиза перевода его высказываний – это служебный подлог со стороны следователя.

«Дело в том, что следователь отдал на экспертизу не мое выступление, а его дословный перевод. В таком случае неизбежно искажается смысл. Выходит так, что на основании экспертизы перевода моих слов меня судят», – объясняет Умеров.

Коллега Шевченко  Денис Алудин в ходе допроса заявил, что видео выступления Умерова он исследовал, предварительно скачав с YouTube. Мониторинг самого телеканала ATR и его сайта он не проводил.

– Получается, вы не можете сказать: ролик в YouTube идентичный ролику на телеканале ATR  либо нет? – спросил у него Подрабинек.

– Я не понимаю логики вашего вопроса, – ответил Алудин.

– Я повторю еще раз, – защитник явно начал нервничать, – материал, который был размещен на ATR и материал с YouTube. Вы можете утверждать, что это одно и то же?

– На сайте ATR этот ролик я не смотрел, – признался сотрудник ФСБ.

Спустя два часа допросов судья решает отложить рассмотрение уголовного дела и назначить следующее заседание на 14 июня. В суд не явились еще два свидетеля.

«Картинка складывается однозначная – дело пустое. Оно наполнено ничего не значащими протоколами. А доказательная база у обвинения просто на нуле. Они не пытаются доказать самое главное – что звучали высказывания, призывающие к нарушению территориальной целостности», – делится впечатлениями после заседания Подрабинек.

Зампред Меджлиса прогнозирует: «Если в суде будет хоть намек на состязательность – они не справятся с этим [уголовным] делом и не смогут вынести мне обвинительный приговор».