Свидания на суде и рано повзрослевшие дети

Неделя за неделей в Крыму растет число политзаключенных. Но жертвами российской репрессивной машины становятся не только арестованные. QirimInfo рассказывает о семьях, которым приходится жить без мужей и отцов, внезапно оказавшихся за решеткой из-за своих убеждений или религиозных предпочтений.

Двухмесячная правозащитница

Дочери Анны Богачевой и Вадима Сирука всего два месяца, а она уже дважды посещала судебные заседания.

«Правозащитница с пелёнок она у нас», – шутит Анна. – А старшая дочь (ей 2,5 года — ред.) спрашивает все время: «Где папа?» Говорю: «В Симферополе». Кто-то, похоже, ей рассказал больше. Недавно говорит, его дядя не отпускает? Так надо дяде по попе дать!»

На одном из этих судов Вадим и увидел впервые свою дочь — на тот момент ей было всего две недели. Сирука арестовали вскоре после того, как он узнал о второй беременности супруги.

Когда рождался первенец Вадим был рядом с Анной — через всё прошли вместе.  В этот раз он даже не знал, когда Анну повезли в роддом: видеться с мужем Анна может только на судах.

Во время пребывания в роддоме Анна больше переживала не о родах, а о муже, ведь о ней самой заботились врачи, родственники и друзья.

Несмотря на двух маленьких детей, Анна Богачева, медик по образованию, после ареста мужа занялась правозащитной деятельностью.

Часто она просыпается ночью или на рассвете и думает о том, придут ли сегодня «гости». Одежда лежит рядом с кроватью, так как времени от первого стука до выломанной двери — секунды.

Утром Анна проверяет новости: пришли ли к кому-то с обыском, назначен ли у кого-то сегодня суд, допрос и прочее. Ее планы на неделю, месяц зависят от графика встреч  «Крымской солидарности», поездок на суды, встреч с адвокатом, иногда правозащитниками и журналистами.

«Конечно, даёт о себе знать стресс, просыпаюсь от малейшего звука. Неприятно оставаться одной. Когда готовлю что-то вкусное, смотрю на еду и думаю, какой гадостью кормят в это время моего мужа», – рассказывает Анна.

Все восемь месяцев семья живет «на чемоданах», переезжая от одних родственников к другим. После обыска Анна просто не смогла оставаться в квартире, в которой жила Вадимом до его ареста.

«Тяжело, но что поделать?»

Еще одна семья, у которой поездки на суды и в СИЗО занимают большую часть повседневной жизни — семья Муслима Алиева, также арестованного по «делу «Хизб ут-Тахрир». У Муслима и его жены Наджие четверо детей. Старшей дочери, Гульсум, девятнадцать. Во всем, что касается судебного дела ее отца, она помогает матери. Когда же Наджие и Гульсум в разъездах, старшие дети присматривают за младшими.

«На второй день после обыска нам позвонил назначенный адвокат и сказал, что сегодня состоится суд по мере пресечения. Мы впервые в жизни узнали, где вообще находится здание суда. С того момента всё и началось. Встречи, интервью, суды апелляции и так далее», – вспоминает Гульсум.

Семья Алиевых жила в селе Верхняя Кутузовка под Алуштой, в старой крымскотатарской школе (сейчас там обустроено что-то вроде общежития).

Алиевы мечтали о собственном доме, первый камень в строительство которого планировали заложить в этом году.

Найти работу сложно из-за нестабильного графика. Летом Наджие и Гульсум изготавливали слоеное тесто на дому, к тому же финансово помогают родственники и друзья. Это очень выручает семью. Дело в том, что Гульсум с детства страдает болезнью костей, и для того, чтобы удержать костную ткань от разрушений, ей нужно раз в полгода принимать курс препаратов для поддержания здоровья. Об этом Гульсум рассказывает нехотя, хотя постоянная необходимость посещать суды, привозить посылки в СИЗО — совсем нежелательны для здоровья девушки.

«Конечно, нагрузки тяжелые, но что поделать?» – подытоживает она.

С двумя детьми без кормильца

«Сейчас я в реальности поняла выражение «затаскать по судам»… Постоянные походы на судебные заседания, апелляции, встречи различные, передачи в СИЗО и прочее», — перечисляет особенности своей жизни Мерьем Куку, жена крымского правозащитника Эмир-Усеина Куку.

Ее мужа задержали 11 февраля. С тех пор он в СИЗО. На Эмир-Усеина завели уголовное дело: его обвинили в принадлежности к партии «Хизб ут-Тахрир», деятельность которой запрещена в России. С момента задержания мужа Мерьем так и не получила разрешения на свидание с ним. У нее осталась единственная возможность увидеть Эмир-Усеина — прийти на судебное слушание, поэтому Мерьем не пропускает ни одного заседания.

Раньше все было по-другому. Эмир-Усеин был кормильцем семьи. А ее главной семейной обязанностью была забота о детях: нужно было собрать их в школу, отвезти туда. В первую неделю без мужа Мерьем просто не представляла, как будет жить дальше.

А потом ей стали помогать: родственники, друзья, иногда просто неравнодушные люди. Большую поддержку оказало движение «Bizim Balalar» («Наши дети»), координируемое журналисткой Лилей Буджуровой.

Сейчас Мерьем очень трудно устроиться на работу. И дело не в отсутствии образования — она окончила филологический факультет по специальности крымскотатарско-английский языки. Но Мерьем — верующая мусульманка, носит хиджаб, и сегодня в Крыму это достаточная причина, чтобы тебе отказали в приеме на работу.

«Одна моя подруга проработала в школе 13 лет, а в 2014 г. ей сказали, что ее одеяние не соответствует дресс-коду. Она подала жалобы, и вроде вопрос не поднимался больше, но она словно сидит на пороховой бочке. Другой подруге открыто отказывали из-за платка», – рассказывает Мерьем.

На Эмир-Усеине был и ремонт дома, в котором жила семья. Лестница на второй этаж так и осталась недостроенной — внезапный арест мужа прервал все строительные работы.

«Перед наступлением холодов близкие друзья Эмира по собственной инициативе сделали в прихожей гипсокартонный потолок. Мне было, конечно, очень приятно. Дети бегают, радуются: «Ой, как красиво: белый, чистенький потолок!» – рассказывает Мерьем.

Жизнь Мерьем наполнена переживаниями. Например, чем помочь сыну, если его вдруг обидят в школе?

«Ведь знаете, как это обычно бывает: когда кто-то обидит ребенка в школе, маме не хочется идти разбираться, чтобы сын не выглядел «маменькиным сыночком». Лучше, конечно, чтобы папа поговорил», – делится Мерьем.

Конечно, мама старается изолировать детей от пересудов, новостей. Но они все равно ведь всё понимают и называют вещи своими именами. Не по своей воле они стали участниками процесса, от которого дети взрослеют быстрее, чем хотелось бы их родителям.