Параллельные реальности. О пропасти в восприятии действительности между материком и Крымом

Одна из главных пропагандистских целей Кремля на аннексированной территории – убедить крымчан в том, что Украина о них забыла. Урожай переубежденных крымчан российская пропаганда собирает каждый день. К тому же материковая Украина не особо старается доказать крымчанам противоположное. Нельзя забывать и о враждебном отношении простых украинцев к согражданам в Крыму.

Как сформировалось непонимание между полуостровом и материком и как найти точки соприкосновения? В поисках ответа на эти  вопросы QirimInfo продолжает цикл интервью с украинскими экспертами о Крыме.

Эмине Джеппар, Первый заместитель Министра информационной политики Украины

Пропасть между материком и Крымом в восприятии действительности, которую искусственно создают, она существует и является многоуровневой. По сути, разделить Крым и Украину в сознании людей – главная задача РФ-пропаганды, соучастниками которой являются сегодня не только журналисты, но и силовики, учителя, чиновники. Ведь все бюджетники зависимы от системы, которая воюет против Украины.

Наша формула действительности: «Крым – это Украина». Их: «Крымнаш». Посредине этой войны – Крым и его жители. Наряду с преступлениями, совершаемыми по отношению к Украине и ее гражданам в Крыму, оккупационная власть, во-первых, создает иллюзию всемогущества и всесилия, при котором Крым уже никогда никуда не вернется и обречен на «родную гавань». К этому добавляется политика устрашения, когда пропадают люди, проводятся обыски, сажают в тюрьмы по политическим мотивам. Это ведет к тому, что часть людей покидает полуостров, а те, кто остается, вынужден молчать согласно сценарию. Каждый в Крыму должен понимать, что он может стать следующей жертвой и при этом молчать и не сопротивляться.  Этого добивается режим.

Помимо этого, жителям Крыма внушают, что Украина о них забыла. На всех информационных уровнях идет полная дискредитация Украины.

К примеру, мне особенно ощущается попытка разделить крымских татар, которые в силу своей истории, очень сплочены. В Крыму создают новых крымскотатарских «героев» -–спасителей и защитников народа, которые ходят по созданным для этого крымскотатарским СМИ и доказывают свою «правильность». Но уверена, это не сработает, так как у крымских татар есть иммунитет еще с советских времен к такого рода информационно-идеологическим манипуляциям.

Конечно, российская «картина», как Крымнаш, далека от действительности.  Можно ли на это повлиять?

Очень эффективна американская система. Про «американскую мечту» знает весь мир. Государство не вмешивается в информационную безопасность, так как за нее это куда более эффективно делают медиа-корпорации.  Государство настроило ценностный уровень, а корпорации несут их в мир. Один голливудский фильм порой может стать мощнейшим оружием формирования сознания. Ни одно СМИ не в силах этому противостоять. РФ-СМИ могут делать миллионы новостных сюжетов про «обама-чмо», дискредитирующих США, политику, экономику и ценности американского общества с «гей-парадами» и прочими «распятыми мальчиками», но это никак не повлияет на «американскую мечту», к которой стремятся не только во всем мире, но и в самой РФ.

Валентина Потапова, глава Центра гражданского просвещения «Альменда»

Два года пребывания в разных информационных полях не могут не сказаться на детях в Крыму… Поэтому иногда они задают вопросы, ответы на которые нам кажутся очевидными. Например, правда ли они имеют право поступать в украинские вузы? А что позволяет им думать о противоположном? Они ведь остались гражданами Украины. Да, многие из них получили российские паспорта еще в 14-летнем возрасте. Но ведь не получить его – невозможно.

Хотя есть примеры, когда дети отказывались получать российский паспорт, но это влечет за собой полный отказ от медицинского обслуживания: к ним элементарно не выедет скорая помощь.

Получить российский паспорт – это не значит перестать быть гражданином Украины: любые действия, которые они совершают на оккупированной территории, не признаются Украиной. И если эти действия не направлены во вред Украине и не подпадают по перечень тех пунктов по лишению гражданства, то гражданство Украины остается действительным. Нужно такие вещи детям объяснять.

Что делать в этой ситуации? У меня как раз большая надежда на молодежь. Именно она должна добавлять себе “в друзья” в соцсетях как можно больше детей-крымчан и общаться с ними. В Крыму сейчас в среднем 700 тыс. человек молодежи (около трети от всего населения полуострова). И вот если из этих 700 тыс. мы 100 тыс. заберем на материк, то это уже будет победой.

Нужно думать над локальными проектами на горизонтальном уровне. Не обязательно это должно быть связано напрямую с политикой. Это могут быть фотоконкурсы, переписки, это может быть арт-активизм, потому что сегодня это очень хорошо воспринимается молодежью. То есть, молодежь должна найти те формы сотрудничества, которые интересны как молодежи на материке, так и молодежи в Крыму.

Я точно знаю, что ребята собрались в каких-то кафе Крыма и болели за команду Украины (на чемпионате Европы по футболу — ред.), ребята с удовольствием слушают украинские песни, особенно Вакарчука – это еще не разорвано. И вот там, где нету этого разрыва, нужно конечно вмешиваться.

Что касается студентов-переселенцев, то основная масса студентов на материке, конечно, старается их понять. У нас сегодня недостаточно всевозможных кампаний, акций, которые бы объясняли основной массе студенчества, что же на самом деле произошло в Крыму. И это мы тоже можем здесь делать: мы можем заходить в университеты, на какие-то молодежные площадки, можем бывать на молодежных фестивалях. Можем объяснять все на эмпатийном уровне, на уровне эмоций.

Совсем недавно у нас было проведено мероприятие — неделя “Движение к миру”. Мы с молодежью говорили на тему: “Что для меня война”. Как раз тогда я с молодыми людьми поделилась своей историей о том, что для меня оккупация, привела очень маленький пример. Рассказала, как 10 марта устав от того, что происходит вокруг (в Крыму — ред.), мы с мужем решили пойти в кино. В зале нас было всего шесть человек: в то время действительно не до кино было. И вдруг мы услышали топот, а потом зал начал наполняться молодыми людьми в спортивных костюмах. И я понимаю, что это за люди: они пришли организованно, так же организованно ушли. Я — в гражданской одежде, типичная ялтинка, вдруг поняла, что я сижу в одном зале с оккупантами, которых было намного больше — нас же всего лишь шесть человек.

Когда я рассказала эту историю, то увидела, как поменялись глаза ребят не из Крыма или Донбасса. Те же, кто переехал из оккупированных территорий, закивали головой: у нас есть общие воспоминания.

Такие истории дают понять, что нельзя все свести к предательству. Я не говорю, что нет людей, которые не переходили на сторону оккупантов, не предавали. Но вот про остальных — нужно объяснять.

Когда же украинские СМИ говорят о том, что в Крыму все плохо: нет туристов, дорогие продукты, а ты приезжаешь в Крым и понимаешь, что на самом деле все не так. Там есть “плохо”, но это другое, что возможно и самим крымчанам не всем видно. И получается, что реальность нам подают искривленную. Нам все-таки нужно подойти к более объективному освещению того, что происходит в Крыму. Ведь чем больше будет правды, тем легче нам будет разговаривать.

Нужно больше историй об украинском сопротивлении — его в Крыму достаточно. Но с другой стороны, чем больше мы будем говорить об украинском сопротивлении на оккупированных территориях, тем большее количество людей будут подвержены репрессиям, арестам. Может повториться то, что происходит сейчас с крымскими татарами в Крыму. Сейчас вообще за “лайк” в соцсети можно получить срок: свобода людей всячески ограничивается на уровне закона.

Мы должны помнить, что нельзя всех, а тем более детей, делать врагами, ведь во врага можно превратить любого, кого без причины обвиняют в предательстве.

Евгений Глибовицкий, эксперт по стратегии, партнер компании pro.mova, участник Несторовской и Унивской экспертных групп.

Я не уверен, что сейчас можно говорить о «пропасти» между восприятием действительности крымчан и украинцев на материке. Очевидно, что разница есть, и разница большая и причина ее – иное информационное поле, в котором живут украинцы в Крыму. Преодоление этого расстояния между информационными полями является одной из вещей, над которыми нужно работать.

Есть два пути того, куда мы можем двигаться. Первый – искать виновных. Но это далеко не самый лучший вариант. Ведь список виновных будет очень длинным: в нем будут и украинцы, и крымские татары, и русские, и государственные институты, и гражданское общество, и отдельные граждане, и представители бизнеса …

Второй путь – продуктивный – думать о том, что делать для того, чтобы сблизиться с Крымом, чтобы мы могли своим согражданам предоставить ту защиту, те демократические свободы, которые они имели раньше.

Государственные же учреждения бездействовали по отношению к Крыму. И те, кто пытается привнести дискурс вины (например, активисты блокады Крыма), они по сути усложнили задачу воссоединения. Конечно, понятно разочарование, боль – это естественная реакция, но нам нужно думать о том, что мы можем друг для друга делать.

Стоит помнить, что если мы один раз успешно прорвались силовыми действиями, то в следующий раз их результат будет не столь эффективным. Поэтому не нужно применять насильственное сопротивление, а привлекать внимание мира к Крыму, что является задачей иного порядка чем поиск виновных. Предлагаю все вопросы вины обсуждать на следующий день после освобождения Крыма.

Пока я вижу, что вражда между жителями материка и оккупированного Крыма является фактом, о котором говорят несколько лидеров, а также есть лишь эпизодические свидетельства о том, что она реально где-то есть. Я не вижу причин говорить о каких-то фундаментальных противоречиях между украинцами и, например, крымскими татарами. Мне кажется, у нас общий враг. Не надо своими действиями умножать пропаганду, что мы делаем, когда начинаем много говорить о разобщенности крымчан и жителей материка.

В Украине действует спектр медиа: как профессиональных, так и непрофессиональных, как проукраинских, так и пророссийских. Есть такие, которые распространяют стереотипы, и те, которые ведут себя ответственно. Поэтому при желании мы всегда найдем кого-то, кто делает свою работу некачественно и сеет вражду и панику. Вопрос в том, есть ли целенаправленная антикрымская линия? По моему мнению – нет. Есть линия на унижение жителей Крыма? Думаю, тоже нет. Есть общая антироссийская линия? Скорее да, ведь украинским медиа трудно быть нейтральными в этой ситуации, даже тем, которые очень стараются. Но говорить о наличии украинской пропагандистской линии подобно российской было бы неправильно.

А российское информационное пространство очень искаженное. И поэтому люди, находясь под его влиянием, обращают внимание на другие вещи, чем те, кто живет в украинском информационном поле. В результате формируются стереотипы, и потенциально – формируется конфликт. Поэтому важно быть к этому готовым. Жители Крыма, потребляющие продукт российских медиа, будут отравлены его пропагандой, которая сеет рознь. От той фейковой картинки, которую создают российские медиа, трудно отходить. Поэтому с украинской стороны должно быть больше толерантности к крымчанам, которые потребляли эту самую пропаганду.

Ситуация, которая была в СССР, была страшнее той, которая сложилась сейчас. И мы ее преодолели, как и преодолеем эту. И тем более не надо приумножать конфликт своими неуклюжими действиями. Мы должны думать о том, как Крым после освобождения интегрируется в Украину. Это произойдет еще не скоро, но и Кремль готовил конфликт 23 года: фактически же фаза латентной оккупации Крыма началась еще в 1991 году.