Майский Крым: праздник, который всегда с тобой

Журналисты QirimInfo попали в оккупированный Крым за несколько дней до праздника, который раньше был одним из многих, а теперь по масштабности способен утереть нос Новому году. Впрочем, это оказалось не единственной особенностью нового Крыма, которая привлекла их внимание.

— У нас украли наш же праздник. Какая-то певица ходила по залу, распевая фронтовые песни, снимала у наших женщин фески и надевала пилотки, — возмущается крымский татарин, отец одного из политзаключенных.

«Какая-то певица» — это российский сенатор от Крыма Ольга Ковитиди. А украденный праздник – Хыдырлез, который крымские коллаборационисты попытались в этом году превратить в оду оккупационному режиму.

— Дочка мне говорит: «Пап, я не пойду на Хыдырлез», а я ей отвечаю: «Пойдешь, тебе работа нужна». Она у меня работает в Доме культуры. Но самое интересное, — продолжает мужчина, — они с соведущей, не сговариваясь, надели одна желтое платье, другая — синее.

Сидящая рядом героиня истории смущается и отвечает улыбаясь:

— Да, мы и правда не сговаривались.

Если задавать актуальный после запрета Меджлиса вопрос: «А что дальше?», скорее всего вы не получите четкого ответа: «Мы ищем новые формы», «Меджлис нельзя запретить», «Меджлис это то, что у меня в голове. Как это можно запретить?» Вместо этого вы услышите немало похожих на эту историй. Их рассказывают с особым задором и гордостью. Для местных это способ саботажа, выражения своего несогласия и, в конце концов, поиск тех «новых форм», которые всех так интересуют.

Ездить до сих пор на украинских номерах, повесить на лобовое стекло крымскотатарский флажок — это уже поступок.

— Так мы узнаём друг друга, знаем, что мы не одни, нас много, — объясняет молодая крымская татарка, не сводя глаз с дороги. На лобовом стекле ее машины голубой флажок с золотистой тамгой.

Позже другой собеседник возмущенно пересказывает мне обращение Ленура Ислямова, в котором тот пообещал плюнуть в лицо каждому соотечественнику, который пойдет на Хыдырлез. Представить себе, как организатор блокады делает это в отношении сестры политзаключенного, сложно.

В Бахчисарае на майские праздники видно, что туристический сезон уже стартовал. На улице жара. Стайка подростков, которых родители отпустили прогуляться после экскурсии, забегает в неприметный гастроном рядом с Ханским дворцом. Мальчик лет 13 берет из холодильника две банки Кока-колы, снимает с телефона чехол, где, как в подкладке, лежат запрятанные 500 рублей, и просит рассчитать.

— Молодые люди, а колу нельзя. Это, считается, энергетик, — бодро отвечает продавщица.

Парень сначала недоумевает, потом пытается возмущаться, что-то вроде «офигеть, здесь нельзя колу пить!», разочаровано возвращает «энергетик» обратно, потом осматривает содержимое холодильника и выкрикивает:

— А Спрайт можно?

— Спрайт можно.

Довольные ребята выходят на улицу. Там, на другой ее стороне, прямо напротив Ханского дворца припарковывается миркоавтобус с табличкой «Частные перевозки». Из машины выпрыгивает очередная партия подростков-туристов. Все, как на подбор, в пилотках, некоторые в тельняшках.

С коллегой пытаемся представить продолжение истории с запрещенным напитком, гадая, что больше запомнится маленькому туристу — красоты старого Бахчисарая или то, что в Крыму нельзя пить Колу.

Управившись с работой, приезжаем на бахчисарайский автовокзал. Таксисты объясняют, что мы опоздали — последняя маршрутка на Симферополь уехала в семь вечера. Отправляемся голосовать на трассу, надеясь, что кто-нибудь довезет.

Минут через 15-20 над нами сжалилась старая Волга. Водитель, с виду ее ровесник, ехал прямиком из Севастополя:

— Да, к родственникам перед праздником заезжал, там сейчас подготовка полным ходом. Так красиво!

Если сесть в Крыму в случайную машину или вызывать такси, наверняка попадете на водителя с, мягко говоря, пророссийскими взглядами. В какой-то момент ловишь себя на мысли, что предпраздничный ажиотаж разнесся по Крыму именно благодаря таксистам-водителям.

Уже в Симферополе мы пересаживаемся в такси, чтобы добраться до квартиры, и попадаем в ту же «победоносную» атмосферу. Молодой водитель Жигулей выруливает на брусчатую дорогу, колонки разрываются фронтовыми песнями. На часах пятнадцать минут первого, ночь с восьмого на девятое. Водитель делает потише и вполоборота задает риторический вопрос:

— Ребята, а ведь правда, это так символично, что мы в День победы едем по дороге, которую выкладывали пленные немцы?

Мы переглядываемся и вслух соглашаемся с историческими параллелями молодого человека. Чтобы до конца сыграть «своих парней», просим включить «Севастополь, Севастополь — город русских моряков». Водитель оживился еще больше, хотя остаток пути мы ехали уже молча. Каждый, наверняка, думал о своих параллелях.

Как известно, Крым отмечал 9 мая с особым размахом. Предшествовала этому масштабная, или точнее будет сказать, всеохватывающая подготовка. Атмосфера ожидания или даже предвкушения праздника настигает тебя везде. Билборды, на которых «прокурор» Крыма Наталья Поклонская в окружении ветеранов, дает понять что «мы не забыли, гордимся и даже постараемся позаботиться». Автомобили на обочинах дорог, предлагающие проезжающим мимо водителям «наклейки на авто к 9 мая». Фразы «с наступающим», которыми любезно перекидываются в магазине незнакомые друг другу продавец и покупатель.

В первые же наши часы в Крыму в центре Симферополя представители полиции подошли к нам с проверкой документов. Процедура, мягко говоря, не из приятных. Один з правоохранителей бегло проверил содержимое рюкзаков. Второй «пробил по базе», не состоим ли мы в каких-то мифических «черных списках», и напоследок, вручая в руки паспорта, любезно произнес: «Добро пожаловать в Крым».

Непосредственно 9 мая улицы города были переполнены представителями правопорядка. Они были повсюду: на перекрестках, возле админзданий, на площадях. Укрыться от вездесущих стражей порядка и потенциальной проверки можно было разве что в тихих дворах многоэтажек.

Шагая по направлению к вокзалу можно было наблюдать, как множество людей движется в центр Симферополя — это не группки по трое-четверо, это плавные непрерывные потоки людей которые где-то сливались на площади в единое море «былых побед». Наверняка в тот день им верилось, что это праздник, который навсегда с тобой.

Видя георгиевские ленточки буквально на каждой груди, цветы в руках и атрибутику акции «Бессмертный полк», тебя не посещают мысли о том, что же случилось с Крымом и его жителями. Эти размышления накрывают тебя позже. По дороге к вокзалу думалось: если все эти ленточки связать в одну, можно ли ими обмотать весь Крым? А что, если несколько раз, и таким образом поставить мировой рекорд. И еще: а может, следовало в целях безопасности и на себя нацепить ленточку — чтобы не выделяться.

По пути к административной границе мы оказались в компании крымчанки, которая ехала к сестре на материк. Узнав, что мы не местные, женщина какое-то время оживленно расспрашивала «как там в Киеве?» Информация такого рода на полуострове ценится. Постепенно женщина все же утратила к нам интерес и переключилась на водителя, вслух размышляя о том, «чего же все-таки добился Майдан?»

Обычно по возвращению в Киев приходится делиться ощущениями о том, «как сейчас в Крыму». Один из моих собеседников выплевывает вопросы один за другим: «А правда ли, что туристов из России много?», «Действительно ли все отправились праздновать День Победы?», «А что с пенсиями? Я слышал, что они упали».

За последние несколько поездок у меня появилось лишь одно устойчивое ощущение того, «как сейчас в Крыму». И чтобы не нагружать моего собеседника всеми тонкостями и деталями, я спрашиваю у него: «Помнишь, каким был раньше Крым? Как по мне, он был шумным, а теперь он молчит, как будто люди там постоянно о чем-то думают. Думают и молчат».