Джамала, «1944» та 2016

Когда стало понятно, что Украина выступит на Евровидении с композицией «1944», в РФ немедленно обнаружили в песне Джамалы политический контекст.

Для страны, живущей по принципу «православие, самодержавие, притворство», такое восприятие кажется нерасчетливым и необдуманным. Объяснить его можно лишь тем, что в мастерстве притворства Россия находится на том отрезке кривой, который спускается от искусного лжеца к ленивому пропагандисту. Столкнувшись с кризисом недоверия в цивилизованном мире, такой пропагандист рассчитывает лишь на слепое доверие своих.

Ведь нужно понимать, что характеризуя историю о геноциде как историю политическую, Россия признает: такой же геноцид осуществляется ее руками в Крыму.

Что такое песня Джамалы вне современного контекста? Это призыв к миру и любви. Это личная история, личный сгусток боли о трагедии своего народа. Да, это и укор, но укор за события середины прошлого века. Из-за срока давности, его не понять тем, кто не пережил своей трагедии.

Так бы «1944» звучала до аннексии.

А сейчас она звучит как поддержанный Европой обвинительный акт.

Строго следуя строкам песни россияне продолжают твердить: «Мы не виновны». И в незнакомцах из песни, которые врываются в твой дом, Россия узнает не прошлое, а настоящее.

Потому что между 1944 и 2016 оказывается до боли много общего.

Потому что так же, как и три поколения назад, вооруженные люди стучат в двери крымских татар в 4 утра.

«We’re not guilty»

Завтра для крымских татар – особенная дата. Исполняется 72 года с того дня, когда народ лишили родины. Каждый год до аннексии крымские татары собирались в День памяти на главной площади Симферополя, чтобы помянуть предков и напомнить о потомках. В этот день возносились молитвы и резюмировалось всё, что было сделано властями. С 2014-го оккупационная власть лишила народ даже этого права. И это тоже символично – потому что Россия снова взяла курс на геноцид.

Да, сейчас это не та история, что была 70 лет назад – всех и сразу в товарные вагоны. Сейчас РФ рассчитывает, что крымские татары сядут в вагоны сами.

За два с лишним века крымскотатарский народ пережил две крупнейшие волны эмиграции: в 1790-е и 1850-е годы. В России надеются на третью. И делают все возможное, чтобы как можно больше крымских татар эмигрировало на материк.

При этом лес пытаются спрятать за отдельными деревьями. РФ заявляет: мы боремся не с крымскими татарами, а с теми, кто устраивал беспорядки 26 февраля 2014 года; мы боремся не с крымскими татарами, а с Меджлисом, который является общественной организацией и не представляет крымскотатарский народ; мы боремся не с крымскими татарами, а с запрещенной в России организацией Хизб ут-Тахрир… Если уж пророссийские крымчане верят в эти отговорки, то что уж говорить об общественном мнении в самой России.

Только как тогда объяснить массовые обыски в местах компактного проживания крымских татар? Как объяснить одновременное задержание сотни мусульман, собравшихся в мечети на пятничную молитву? И когда всех посетителей кафе, визуально отождествляемых с крымскими татарами, под дулами автоматов усаживают в автобусы и увозят в «центр Э», а остальные могут продолжать ужин – разве это не явная сегрегация?

Но преследования, о которых становится известно (порой лишь благодаря нескольким отважным людям) − это лишь верхушка айсберга. Тысячи случаев – от ущемлений в языке и культуре до притеснений при приеме на работу и ведении бизнеса – остаются под ледяной водой общественного неведения.

Потому и происходящее сегодня в Крыму – это не рядовая борьба режима с несогласными. Кремль объявил охоту на целый народ.

А потом, годы спустя, они надеются объяснить всё происшедшее словами из песни Джамалы: «Мы не виновны». Потому что никто не вынудил их признать вину за предыдущий геноцид.