Андрей Окара: «У Украины осталось 9 месяцев, чтобы вопрос Крыма не отложили в «долгий ящик»

Политический эксперт Андрей Окара уверен, что Украине не стоит рассчитывать на эффективное действие санкций в отношении России, и, как следствие, скорейший возврат полуострова. Вместе с тем он объясняет: полуостров стал для России своеобразным бикфордовым шнуром, который так или иначе приведет к «взрыву».

В российской политической элите есть люди, которые готовы сесть за стол переговоров по Крыму?

Пока есть Путин — это невозможно в принципе. Российские политики многажды говорили: вопрос по Крыму закрыт навсегда, Крым — это Российская Федерация, мы не видим необходимости обсуждать с иностранцами проблемы развития и будущего наших регионов. Для Путина любое решение по Крыму означает политическое харакири. Вопрос не совсем в том, сколько стоит Крым. Понятно, что дорого. Но для российского бюджета это несоизмеримо меньшие траты, чем для украинского. В российском общественном и политическом сознании Крым переведен в сакрально-мифологическое пространство, поэтому прагматический и сугубо экономический вопрос о том, сколько стоит Крым, рассматривается чуть ли ни как предательство. Спрашивать об этом неудобно — всё равно, что спрашивать о том, сколько для вашего семейного бюджета стоит содержать больных родителей — не выгоднее ли их сдать в дом престарелых. Лично для Путина Крым — это чуть ли не единственная «история успеха», поэтому даже сам разговор с Украиной или Западом о будущем Крыма для него — как политическое харакири.

Другое дело, что Крым создает колоссальные проблемы для российской экономики и российской политической элиты. В верхах политической элиты существуют определенные настроения на тему, что вполне возможно компромиссное решение по полуострову — что-то типа двойного протектората. Мол, не сейчас, но когда-то потом, после Путина, пусть Крым и Севастополь будут одновременно под суверенитетом и Украины, и России.

Теперь это дело принципа?

Для Путина — это фундаментальный вопрос, вопрос бытия и небытия, а не только величия страны.

За Крым не торгуются. Любые попытки торга или даже просто российско-украинского диалога о будущем Крыма интерпретируются примерно так: «А готовы ли вы пойти на соглашение с Гитлером, если бы он вам заплатил в 1945 году?». По крайней мере, так говорит пропаганда. Когда Путин перестанет быть президентом РФ, отношение к этой проблеме изменится.

Давайте конкретизируем. Кто мог бы в этом случае сесть за стол переговоров?

А никто. Потому что вопрос о воссоединении Крыма и Севастополя будет решаться вовсе не в формате двусторонних российско-украинских переговоров, а в сложном многостороннем формате, при участии ООН и ОБСЕ. Сейчас же российские оппозиционные политики делают определенные заявления о Крыме, исходя из своего целеполагания, конъюнктуры и борьбы за рейтинг. Для многих она упирается в сентябрьские выборы в Госдуму. И «моментом истины» для них станет ведение или неведение предвыборной кампании в Крыму и Севастополе. Некоторые считают полуостров российским. У Навального вполне «крымнашистский» подход: «Крым — это что, бутерброд с колбасой, что ли? Его туда-сюда возвращать», Ходорковский аналогично — сначала говорил, что Крым Украине не отдаст, потом заговорил о «честном референдуме»: «Решать вопрос Крыма все-таки должны жители Крыма, хотя вести переговоры с Украиной тоже нужно». У Касьянова, Явлинского, Каспарова, покойного Немцова — противоположное понимание произошедшего: «Оккупация Крыма — это военное преступление России». Но никому из них не светит в ближайшее время попасть во власть. Если, конечно, с Государством Российским не случится какой-то глобальной катастрофы. Хотел бы обратить ваше внимание вот на какой сценарий, обсуждаемый в российских экспертных и политических кругах: в случае развала Украины на несколько частей вопрос о Крыме автоматически снимается с международной повестки дня, европейские и даже американские санкции против российской экономики могут быть сняты.

Если говорить о взаимоотношениях властей Москвы и Крыма, конфликт есть?

Я это назвал бы временным несовмещением коррупционных «пазлов». Крымская политика очень напрягает московскую власть. В том числе, уровень крымской коррупции. С другой стороны, у этой местной крымской власти есть раздражение насчет Москвы и Кремля. В Украине они привыкли иначе жить, иначе воровать. То есть наличествует серьезное взаимное раздражение.

Власть в Крыму не поменяли. Почему?

Сначала была идея, что всех этих «гоблинов» надо срочно поменять, и Крым должен был бы стать модельным регионом — регионом инновационного развития. Но не получилось, потому что поняли: крымская проблема достаточно серьезная и решить ее по российским управленческим лекалам невозможно. Кроме того, для Кремля убийственно, когда в Крыму как среди населения, так и среди власти появляются настроения — мол, при Украине было лучше. Да и непонятно, если убрать Аксенова и его правительство, то как этим всем управлять? А «коллективный Аксенов» имеет определенный уровень доверия и поддержки, основанный на эйфории 2014 года.

В общем, на уровне идеологии и пропаганды есть одно понимание: «Крым наш», а на уровне прагматическом — экономическом и управленческом — есть полное непонимание, что с этим делать.

Конфликт с Москвой будет только усугубляться?

Я считаю, что уже сложилась определенная система компромиссов.

Наиболее критические времена для «главы» Крыма прошли, и он имеет шансы пробыть на своей позиции еще какое-то время. Хотя, думаю, чем дольше он на этой должности пробудет, тем более проблемной будет его будущая жизнь.

Насколько Аксенова и команду контролирует Кремль? Это диалог или полное подчинение?

Крым лишь становится частью общероссийской коррупционной системы. Даже чиновники из Москвы, приезжающие в Крым с различными проверками, в глубочайшем шоке от увиденного там. Говорят, мол, не знаем, как с этим бороться.

Санкции по отношению к России для многих украинцев выступают чем-то вроде успокоительного. Насколько эти санкции действительно болезненны для российских политических элит?

Россия достаточно успешно борется с санкциями. Вся российская дипломатия, имеющая историю в несколько сотен лет, делает все возможное для смягчения этих санкций. Очень многие в Кремле надеются, что в ближайшее время какие-то санкции будут ослаблены или сделаются не такими болезненными. Но следует понять, что снятие санкций не поможет европейцам, заинтересованным в российском рынке. Дело не только в политике, дело — в уменьшении покупательной способности в России.

Многие надеются, что Россия вот-вот «загнется». Насколько это возможный сценарий?

Крым стоил России и еще будет стоить в будущем невероятно дорого.

После него фактически произошел отказ от модернизационного типа развития. Ну и он играет для Москвы роль бикфордового шнура, что способно привести к деструкции. Но пока не привел, и в ближайшие года два ожидать этого не стоит.

В России есть достаточно свободных денег, чтобы не «загнуться» еще несколько лет. Да, это не жизнь, а стагнация. Но не абсолютно критичная для страны.

Для международного сообщества вопрос Крыма еще актуален?

Россия делает массу шагов для того, чтобы переформатировать эту ситуацию в сознании западноевропейской и американской элит.

Получается?

Что-то получается, что-то нет. Американские политики заявляют, что Крым — это принципиальный вопрос, и его нужно вернуть Украине. Но как изменится эта решимость при президенте Клинтон или Дональде Трампе — однозначного ответа нет. Но я уверен, что и в одном, и в другом случае Украина проиграет, поскольку новая администрация будет искать возможность установить более тесный контакт с Кремлем. Украине, по-хорошему, осталось 9 месяцев — для того, чтобы создать некую альтернативу той реальности, которая на нее надвигается. В этом случае вопрос полуострова, скорее всего, будет отложен в долгий ящик. Америка скажет, мол, мы помним, как Сталин и Рузвельт делили мир, и давайте и сейчас найдем компромиссный вариант — мы заинтересованы в примораживани конфликта с крупнейшей ядерной державой. Да, разумеется, вопрос Украины крайне важен, однако… Надо не забывать, что в США стараются не конфликтовать с ядерными державами — даже если это Северная Корея.

Что Украина должна сделать, чтобы такого не произошло?

Киев должен за короткое время нарастить свою геополитическую субъектность. Это, разумеется, на грани невозможного, поскольку украинская политическая элита крайне несубъектна и пока не умеет мыслить в категориях субъектности. Думаю, Украина могла бы стать одним из создателей Балто-Черноморского союза. Это, в свою очередь, может очень серьезно перетасовать геополитическую колоду на всем евразийском континенте. Но, как мы знаем, украинская политическая элита — это собрание, за редким исключением, недоброкачественного человеческого материала, украинское гражданское общество давно его переросло.

Почему так затягиваются решения по политзаключенным в России? Это вопрос торга?

Политзаключенные — это политические, символические вопросы. Захватывая заложников, российская власть как бы говорит: мы можем действовать как великая имперская страна, как те же США. Ну а среди российских телезрителей есть полный политический консенсус по Савченко: «она фашистка и террористка, убившая российских журналистов». Оппозиционно настроенная публика думает прямо противоположным образом, но кого это в России волнует?

Российское общество переварило Крым?

Оценка ситуации по Крыму в России в рамках всё того же соотношения 85/15. В сегменте массового избирателя «Крым — наш». Непонятно зачем, но «наш». Притом, что сейчас полуостров стал для среднестатистического россиянина менее доступным, чем раньше. Разумеется, никакого развития бизнеса в Крыму быть не может. Крым постепенно превращается в Абхазию. Никакого развития теперь там быть не может в принципе. Думаю, что единственным перспективным бизнесом в Крыму в ближайшие два года будут «распилы» вокруг строительства Керченского моста.

Как вы прокомментируете заявление Бастрыкина об ужесточении антиэкстремистского законодательства?

В Кремле есть понимание, что нужно кончать с Меджлисом, нужно создавать пророссийские крымскотатарские структуры — вроде телеканала «Миллет», а также иным образом вписывать Крым в российскую действительность. Всё, что связано с крымскими татарами, — это указания из Москвы, а не самодеятельность «аксеновцев».

Крымская эйфория еще действует в России?

Да, действует. В России «коллективный Путин» создает эффект, схожий с Майданом. Вот если мы говорим, что Майдан вернул украинскому обществу «гідність», то в России нечто подобное для среднестатистического россиянина сделал «коллективный Путин», правда, есть одно отличие. В Украине люди ощутили собственное достоинство, а в России — ощутили гордость за свою страну. Иное дело, что «крымский», «донбасский», а теперь и «сирийский» сюжеты — очень сомнительные поводы для гордости за Россию и российскую политику, но подавляющее большинство россиян считает иначе. Люди на полном серьезе полагают, что Россия «встала с колен» и влияет на судьбы мира.

Когда эти маркеры перестанут действовать?

Они уже не такие действенные, как два года назад. Но ожидать, что холодильник переубедит телевизор, неактуально. Тем более, режим эффективно защищается от призраков российского майдана и не особо жалеет средств на лояльность силовых ведомств. Ну а когда Путин перестанет быть президентом, вся российская политическая реальность очень быстро изменится. И ситуация с Крымом изменится в первую очередь. Но это уже совсем другая история.